|
18 августа 1941 г. немецко-фашистские войска подходили к городу Кингисепп. Наш
саперный батальон был в составе двух рот отправлен с Карельского перешейка в район ст. Елизаветино на юге
Ленинграда для установки минно-взрывных заграждений на пути движения противника. Личный состав был погружен в
эшелон на Черной Речке, а колонна из восьми транспортных машин, нагруженных минами, взрывчаткой и боеприпасами
под командованием начальника боевого питания старшего лейтенанта Огнева вышла своим ходом через Ленинград
по Нарвскому шоссе. Я работал водителем машины. На каждой машине у нас находилось по два бойца. Выехал
из Ленинграда. Мы неоднократно попадали под бомбежки и обстрел фашистских самолетов. Они гонялись за каждой
машиной, идущей по шоссе. Приходилось укрываться за постройками или деревьями вблизи дороги. Около
станции Елизаветино нас нагнали на легковой машине командир батальона капитан Карпов и др. Станция была
окутана дымом. Горели постройки после налета авиации. Слышалась ружейно-пулеметная стрельба. Трудно было понять,
что вокруг творилось. Мы свернули с шоссе вправо в сосновый лес и, только въехав в него первыми машинами, попали
под пулеметно-автоматный огонь. По команде капитана Карпова мы залегли в цепь и начали отстреливаться. Идущие
сзади машины успели развернуться обратно и укрыться за деревьями, а две машины - моя и товарища - оказались
под огнем противника. Спустя час я сделал попытку вывести машину свою из-под огня, ползком добрался до
машины, вскочил в кабину, быстро завел ее и выскочил из опасной зоны. Поставив машину в укрытие, я вернулся в
цепь. Стало темнеть. Я решил помочь товарищу вывести и его машину. Мы поползли к месту ее стоянки, но там ее
не оказалось. Как я потом узнал, ее угнали пограничники, обороняющие станцию Елизаветино. Маскируясь, мы с
товарищем начали пробираться к стоянке машин, но там уже никого не было. Мы встретили пограничников
и присоединились к ним. Нам дали патронов, саперные лопаты и заставили окопаться. Это был батальон
пограничников, вооруженный только винтовками и двумя ручными пулеметами. Их было около двухсот человек.
Командовал ими пограничник по фамилии Колос, на его гимнастерке был орден Красной Звезды, а на петлицах
знаки сержанта. Но я думал, что это был офицер, он был очень волевой и заявил нам: "Я имею приказ партии
и правительства оборонять станцию Елизаветино и, если кто отойдет без приказа - будет расстрелян". Шесть дней
мы удерживали этот рубеж, отбивая неоднократные атаки противника. Есть было нечего, от тылов мы оторвались.
Ели заплесневелые сухари. На седьмой день после сильной артиллерийско-минометной подготовки немцы с двух
сторон атаковали нас танками и пехотой и прорвали наш рубеж обороны. Нас осталось 36 человек, и мы получили
приказ на отход
Я был ранен, но перевязав рану, вернулся в строй. Мы отходили на Гатчину. По дороге
я встретил бойца нашей части. Он сказал, что наш саперный батальон находится неподалеку от города Гатчина и,
что меня и моего товарища считают пропавшим без вести. Я и мой товарищ вернулись в часть и опять сели за
машины.
Наши саперы ставили мины, закладывали фугасы, подрывали мосты и дорожное полотно на
путях продвижения немцев. Немало моих товарищей погибло в этих боях, когда немецко-фашистские войска рвались
к Ленинграду. Но они своей боевой работой вместе со всеми помогли измотать немецкие полчища и не допустить
захватить город.
По выполнению поставленной нам боевой задачи наш саперный батальон возвратился на
Карельский перешеек в укрепленный район, и здесь предстояла большая боевая работа. Финские войска уже
подходили к нашему рубежу.
Старшина запаса
Шишкин Михаил Дмитриевич
|
В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ